Орочи, орочисэл (самоназвание) — народ тунгусоманчжурской языковой группы. Живут в Хабаровском крае, преимущественно в Совгаванском и Ванинском районах. Бытует и другая форма самоназвания, заимствованная у нанайцев — нани, так же называют себя и ульчи. В прошлом орочи именовали себя по родовой принадлежности и месту проживания. Местное русское население неправильно называло орочей орочонами. Первые сведения о них в русской историко-этнографической литературе стали известны по трудам Н. К. Бошняка — одного из участников экспедиции Г. И. Невельского, но более глубоко и тщательно исследовал их жизнь, быт, религиозные верования, дал четкую картину их расселения в нашем регионе Владимир Клавдиевич Арсеньев. Современный этноним орочи впервые введен в литратуру французским мореплавателем Лаперузом, который встретился с ними в 1787 году в заливе Де-Кастри. Этимология этнонима связана с тунгусским словом орон — олень. В сочетании с суффиксом чи, означающим обладание, слово орочи можно перевести как «оленный», «имеющие оленей». Однако эта общепризнанная этимология некоторыми учеными подвергается сомнению на том основании, что у орочей нет оленей, а, кроме того, олень по орочски — ула. Многие исследователи считают, что орочи сформировались в результате взаимодействия автохтонных приморских племен с пришельцами тунгусского происхождения. Действительно, в антропологическом отношении орочи вместе с нивхами и отчасти ульчами относятся к наиболее древнему амуро-сахалинскому типу, однако у них прослеживается и более поздний байкальский тип, характерный для части тунгусов. 
Определенную роль в сложении орочского этноса сыграли также нивхи, айны, племена монгольского и маньчжурского происхождения. О сильном тунгусском влиянии говорят и языковые данные. Известно, что орочский язык стоит гораздо ближе к эвенкийскому, чем языки всех других народов Приамурья. Говорят орочи на орочском языке, который относят к южной (маньчжурской) подгруппе тунгусо-маньчжурских языков. Однако в области морфологии он ближе к тунгусской подгруппе. Язык безписьменный. Молодое поколение владеет только русским языком. В 1989 году численность орочей была определена в 915 человек, но это явно завышенные данные. На самом деле она вряд ли превышала уже в то время 700 человек. Заметное русское влияние на культуру орочей стало сказываться со второй половины XIX столетия. К этому времени орочи занимали обширную территорию на побережье Японского моря от Де-Кастри на севере до устья реки Ботчи на юге. В конце ХIХ века часть орочей переселилась на Амур и Хунгари. Орочи, обитавшие в районе Императорской (Советской) гавани, отошли на север в район Сюркума. Небольшая группа в начале XX века перебралась на Сахалин. В результате сложилось пять территориальных группировок орочей, отличавшихся особенностями культуры: Амурская, Хунгарийская, Тумнинская, Приморская (Хадинская) и Коппинская. Издавна орочи селились родовыми стойбищами по 30 человек по рекам Коппи, Худями, Тумнин, Хуту и их притокам.
Были и морские орочи, которые селились на озере Сюркум и устье реки Сизиман. Название этих мест являются орочскими, что доказывает их коренные места пребывания. Наиболее распространенными орудиями лова служили остроги, ставные сети, закидные невода, загородки, крючковатые снасти и берданки иностранного производства, обменянные на пушнину от заезжих купцов из Японии и Китая. Главные купеческие стоянки были на устье р. Коппи, р. Хади, р. Тумнин. Мех также меняли на одежду, продукты, посуду, водку. Русские купцы появились в этих местах намного позже, вместе с русскими священниками, примерно в 1850-х годах. С прибытием русских попов началось повальное крещение и переименование всех на русские имена, естественно, за мзду (пушнину, лекарственные растения). За несогласие на крещение грозили выселением.
Вместе с попами, купцами из России прибыли и люди с ружьями, которые начали строить сторожевые точки на реках Тумнин, Чистоводная, Хади. Строительство вели русские ссыльные, чьи семьи так и остались жить на этих землях. Первобытная жизнь орочей была нарушена. Орочей грабили, убивали, награждали завезенными болезнями. Орочи стали убегать жить в тайгу, что очень подкосило их численность. С приходом Советской власти на эти территории вновь возродилась кочевая жизнь народа. 
В 30-е годы при становлении колхозов и Ванинском районе образовался первый национальный рыболовецкий колхоз «Ороч». Занимались рыбной ловлей, разведением скота, лошадей, оленей. Сажали на полях картофель, овес, ячмень, кукурузу, что давало хороший урожай не только для членов колхоза, но и сдачи государству. В зимний период занимались охотой, шили торбаза, рукавицы меховые для членов колхоза. Председателем был ороч, который не умел совсем писать и считать. Отчет рисовал картинками и ездил отчитываться в г. Советская Гавань. Началась война, и орочи приняли в ней активное участие. Так как все они были охотниками, их брали на войну снайперами. В ХХ веке этнический ареал орочей неизбежно сузился. Колхозное и совхозное строительство, создание предприятий рыбной промышленности способствовали сосредоточению населения на территории, прилегающей к экономическим центрам, перемешали представителей различных групп. Практически перестали существовать хунгарийская, коппинск
ая и хаддинская группировки. В настоящее время наиболее крупные поселения орочей — села Датта и Уська Орочская в Ванинском районе. Особенности расселения орочей в последние десятилетия привели к полному разрушению традиционной культурной среды. Практически утрачен родной язык. Признано, что уже через несколько лет чистых орочей (по крови) скорее всего не будет. Для занятий орочей характерны охота и рыболовство, в меньшей степени — морской зверобойный промысел. Объектом охоты были кабарга, изюбр, лось, дикий кабан, белка, соболь, нерпа и другие животные, а также водоплавающая и боровая дичь. Сезон пушного промысла продолжался с октября до марта. На промысел уходили артелями, но охотились индивидуально. Семьи охотников оставались в зимних селениях. На месте промысла группа жила в общем жилище, но каждый охотник имел свой амбар, в котором хранил снаряжение и продовольствие. Охотничье оружие состояло из л
ука (бэн), копья (гида), охотничьего ножа (кучэн), самострелов. Для охоты на водоплавающую и боровую птицу и на белку применялись стрелы с различными наконечниками: костяными четырехгранными, ромбовидными, железными листовидными (дюи матада). Самострелы (дэнгу) использовали на соболя и лисицу, выдру (усули), медведя (сэмми). На пушного зверя ставили различного рода ловушки давящего типа (хипитаока, дои, ланги), черканы (капаалана), защемляющие — на лис (касока), соболя добывали волосяной петлей (хукка), которую устанавливали на перекинутых через ручьи и мелкие речки деревьях. Обнаружив свежий след соболя, охотник преследовал его до входа в нору, а у выхода устанавливал сетку-рукавчик (адулика) и дымом выгонял соболя. На лося, кабаргу, изюбря, косулю, кабана, оленя, а также на медведя охотились круглый год. Осенью приманивали лося и изюбря манком — берестяной трубкой (ынггутанки, холбоока), кабаргу — берестяным свистком (пипу, пича). Зимой и весной крупных копытных преследовали на лыж
ах по насту или глубокому снегу Рыболовство играло не менее важную роль, чем охота. Рыбу ловили круглый год, но наиболее важным временем для рыбалки были август-октябрь, когда в реки на нерест заходили горбуша и кета. Рыбу добывали с помощью острог — двузубых (дюнгни, сэпэнгку), трезубых (мэньмэ, акигда), шестизубых (сичинки). Добывали частиковых, карповых, осетровых рыб, летом и осенью проходных лососей. Пользовались крючковыми снастями, удочками и острогами для подледного лова, приманками (бэмэукэ). Широко использовали сети из крапивных нитей — подледные мешкообразные (анга), плавные и ставные (чидя, давамагда). Лосося ловили также ловушками (уки) и неводами, заимствованными у русских. В море промышляли нерп и сивучей. Нерпу били четырехзубым гарпуном (дёббо). В заливе Де-Кастри охотились с берега или с лодок при помощи гарпуна с многометровым составным или более коротким древком. Известны были искусственные лежбища из плавающих бревен с крючьями, на кото
рые напарывались животные. Охота с огнестрельным оружием прочно вошла в практику в конце XIX в. В начале XX века на побережье Татарского пролива стало развиваться промышленное рыболовство, и орочи стали ловить рыбу на продажу. Собирательство имело подсобный характер. Женщины собирали дикий лук, сарану, кислицу, стебли белокопытника, черемшу, коренья дикой лилии, крапиву, различные ягоды, которые служили как продуктом питания, так и лекарством от разных заболеваний. Для предотвращения цинги весной использовали черемшу, дикий лук и чеснок. Сок подорожника помогал при кишечно-желудочных заболеваний. При болях в животе пили отвар из листьев красной смородины. Свои поселения орочи устраивали по берегам рек на значительном расстоянии друг от друга. Постоянные зимние поселения располагались вблизи от мест охотничьего промысла, на реках. Некоторые селения существовали десятки и даже сотни лет, но все были малочисленны, не превышая пяти-шести жилищ, отстоявших от других на 15—20 и более километров. Зимние жилища (тувэззэ) представляли собой срубные прямоугольные полуземлянки из плах. Двускатная крыша покрывалась еловой корой, прижатой сверху толстыми жердями. Изнутри вдоль стен делали дощатые нары для сна, в центре — очаг-костер, а над ним — дымовое отверстие. Место напротив двери, за очагом считалось почетным. Снаружи перед входом делали из коры небольшой коридор — «кладовую». Для утепления полуземлянку покрывали травой, зимой забрасывали снегом. В подобных зимниках нередко жили две-три семьи. Около зимника в амбарах (дзали) семь
я хранила юколу, домашнюю утварь, охотничье и рыболовное снаряжение, одежду; имелись навесы (пэулэ) на столбах для сушки юколы и проветривания одежды, а также срубы, в которых выращивали медвежат для медвежьего праздника. В конце XIX — начале ХХ в. появились срубные жилища русского типа, строили их русские. Летнее жилище (кава) — наземное каркасное корьевое сооружение из жердей с вертикальными стенами, с двускатной крышей, покрытой еловой корой, с входом со стороны реки. Внутри него располагался двухъярусный помост из жердей для хозяйственных целей, вдоль стен — дощатые нары (дамои), спали на которых изголовьем к стене, а укрывались одеялом из собачьих шкур. На жердях, подвешенных внутри, сушили одежду, приготавливали юколу. Осенне-летнее жилище было двускатной постройкой (болоджё) из жердей с аналогичной летнему внутренней планировкой. Конический чум (анга), крытый еловой корой или берестой, служил временным жильем. Зимой на охоте промысловики группами жили в конических постройках из плах (вэнтэхэн). На месте промысла строили помосты-лабазы (дакка), где хранили снаряжение, запасы продовольствия, добычу. Во время перекочевок ставили ветровые заслоны и двускатные палатки (майка) с покрытием из рыбьей кожи. Зимой индивидуальным средством передвижения являлись лыжи-голицы и с камусной обшивкой. Грузы перевозили на низкой прямокопыльной нарте. Собачьей упряжкой управляли, сидя на
нарте верхом. Для передвижения по воде использовали речные и морские лодки.
Основным продуктом питания была рыба. В пищу использовались практически все виды рыб. Особенно большое значение имели кета и горбуша, их заготавливали в большом количестве. Характерная особенность рыбной кулинарии орочей — широкое использование «полуфабрикатов», которые в условиях подвижного образа жизни можно было сохранять достаточно длительное время. Орочи употребляли мясо большинства диких животных и птиц, а также нерпы, сивуча и собак. Дичь, не ощипывая, обмазывали глиной и запекали на углях.
Традиционная одежда — халат покроя кимоно. Халаты были летние (без подклада), весенне-осенние (с подкладом) и зимние — из плотной ткани, подбитой ватой. Нижняя нательная одежда: ноговицы из рыбьей и сохатиной кожи, штаны, нагрудник. Женские штаны имели спереди прямоугольный натазник.
Головными уборами служили конические, богато орнаментированные шляпы из бересты, мягкие фетровые шляпы с высокой тульей и с узкими полями, зимой — круглая шапочка. Обувь шили из кожи тайменя. Она имела вид тапочек, с загнутыми кверху острыми носками, с невысокими, разрезанными спереди широкими голенищами. В настоящее время большинство орочей носит одежду европейского покроя. Жизнь и поведение орочей в обществе и в природе регулировала система религиозных верований и запретов, в которой весь мир предстоял населенным добрыми и злыми духами (анимизм), у них просили удачи, принося жертвы. 
Существовал культ огня с рядом запретов. Нельзя было плевать в огонь, бросать в него что попало, прикуривать от него. Весьма почитались Тэму — хозяин (или хозяйка) водной стихии и касатка — священное животное, имеющее власть над морскими зверями и рыбами (промысловый культ). Известны были и другие духи — хозяин скал (каггаму), хозяин грома и погоды (агди эзэни). Космос представлялся состоящим из Верхнего, Среднего и Нижнего миров. Творец Верхнего мира (буа, буа эндури) — верховное божество, управляющее вселенной с помощью множества помощников. Творцом Среднего мира, людей и животных, считался культурный герой Хадау. Тигра почитали как священного зверя, его никогда не убивали, он — предок одного из родов (тотемизм). Дуэнтэ — «хозяин» медведей, также считался священным. Для медвежьего праздника, подобно другим амурским народам, орочи выращивали медвежат в специальных срубах, а во время праздника происходило ритуальное поедание мяса убитого медведя, устраивались различные состязания. Культ медведя и тигра у орочей тесно связан с культом близнецов. Орочи считали, что в их рождении принимают участие духи-животные, чаще всего животные-предки. Рождение близнецов расценивалось как подарок судьбы. Широко почитались необычные объекты природы.
Посредниками между людьми и хозяевами Нижнего и Верхнего миров или между людьми и духами были шаманы, как мужчины, так и женщины, если им во сне являлся дух умершего шамана. Каждый шаман имел своего личного духа-покровителя и множество духов-по
мощников. Ритуальной одеждой и предметами культа служили бубен с колотушкой, пояс с погремушками, юбка (хосэ), а к спинке халата прикрепляли крылья орла или другой птицы. На шаманскую одежду наносили изображения духов-помощников (змей, червей, лягушек, ящериц, птиц, рыб), аналогичные фигуркам на бубнах, колотушках. Шаманы делились на добрых и злых: верили, что злой шаман (амба самани) поедает души зверей и людей. Во второй половине XIX века орочи были крещены и формально приняли христианскую веру. Устное народное творчество представлено различными фольклорными жанрами. Известны различные виды песен с инструментальным аккомпанементом. На медвежьем празднике применяли узазинку (музыкальное бревно).
Декоративное народное искусство орочей можно разделить на мужское и женское. Мужчины славились резьбой по дереву и кости, женщины украшали берестяную утварь, одежду и обувь. Технико-художественные приемы и орнаментика орочей обладают рядом особенностей. Своеобразны техника нанесения орнамента на ровдугу краской, чаще всего черной и рыже-красной, мозаичные узоры, составленные из квадратных или прямоугольных кусочков цветных тканей. В современной культурной жизни орочей значительную роль играет национальная интеллигенция.
